Сон. Просто сон.

Знаки,прогоняющие смерть.
Попросить Алису поговорить со мной.Предложить ей сесть поближе и обнять её.А когда она соберётся домой,вдохнуть и признаться,что ты её любишь.А когда она наклонится и прошепчет тебе то же в ответ, крепко её обнять, потому что при обычных обстояельствах. Вы бы никогда не сказали этих слов.
Когда младший братишка вернётся с уроков,попросить его посидеть с тобой и подробно рассказать,как прошёл день:пусть опишет каждый урок,каждый разговор,даже то,что он ел,пока ему не надоесть и он попросится поиграть в парке с друзьями.
Видеть, как папа целует маму в щёку.Как они улыбаются.И знать:что бы ни случилось,они навсегда останутся твоими родителями.
Когда на лужайке растянутся длинные тени,слушать,как Салли подрезает розы,мурлыча себе под нос какой-то странный мотивчик.
Любоваться луной.Онав висит совсем низко и окружена розовым ореолом. Адам рассказывает,что это оптический обман:луна кажется большой из-за угла,под которым она повёрнута к земле.
Сравнить себя с луной.
Услышав звук,похожий на хлопонье крыльев коршуна,на свист медленно вращающихся лопастей ветряной мельницы,произнести: «Не сейчас.Не сейчас»
Дышать.Просто дышать.Это так легко.Вдох.Выдох.

Светает.Непроглядный мрак отступает.Во рту пересохло.От выпитых на ночьб таблеток в горле песок.
-Доброе уторо,-произносит Адам.Мы смотрим в окно.Там глубятся мутно-розывые облака.
-Ты будешь жить здесь без меня много лет,-говорю я.
-Может я приготовлю нам завтрак?-отвечает он.
Почему это случилось так быстро?Неужли это правда?

пожалуйста залезь в постель ляг на меня согрей своим теплом обними и пусть это кончится

Нет сил пошевелиться. Солнце царапает мозг, и всё болит.

Кэл врывается:
-Можно я пойду погулять?
Папа вздыхает:
-Куда?
-Просто погулять.
-А поточнее нельзя?
-Когда дойду, скажу, где это.
-Так не пойдёт.
-А вот других отпускают гулять без всяких.
-Меня не интересуют другие.
Кэл злобно топает к двери. В шерсти у него листья, под когтями грязь. У него есть силы, чтобы распахнуть дверь и захлопнуть за собой.
-Сволочи! - вопит он, сбегая по лестнице.

Я беру папу с мамой за лапы. Папина лапа поцарапана, будто их ободрало тёркой.
-Что ты делал?
Мама уходит, папа пожимает плечами:
-Не знаю. Я даже не заметил.

Ещё одна памятка для папы (первая памятка под кроватью): довольствуйся Кэлом.

Я люблю тебя. Я тебя люблю. Я мысленно посылаю эти слова из свои пальцы в его, вверх по руке прямо в сердце. Услышь меня. Я тебя люблю. Прости, что я тебя покидаю.

Я просыпаюсь много часов спустя. Как это случилось?

Кэл снова здесь. Он сидит рядом со мной на кровати, откинувшись на подушку.
-Извини, что я кричал.
-Это тебя папа заставил извиниться?
Он кивает. Занавески раздёрнуты; за окнами почему-то темно.
-Тебе страшно? – тихонько спрашивает Кэл, словно эта мысль не даёт ему покоя, но он не собирался произносит её вслух.
-Я боюсь заснуть.
-И не проснуться?
-Да.
Его глаза блестят.
-Но ты же знаешь, что это будет не сегодня, правда? Ну, в смысле, ты же поймёшь когда?
-Это будет не сегодня.
Кэл кладет голову мне на плечо.
-Невыносимо. Это просто невыносимо, - произносит он.

Всё как прежде – свет сквозь занавески, далёкий гул машин, бульканье воды. Похоже на день сурка. Вот только тело моё измождённое, кожа прозрачная. Я меньше чем вчера.
И
Адам в комнате. На раскладушке.
Я пытаюсь сесть, но не хватает сил.
-Почему ты спишь там?
Он касается моей руки:
-Ночью у тебя были боли.
Как и вчера, он раздёргивает занавески. Стоит у окна и смотрит на улицу. Небо бледное. Будет дождь.

мы шестьдесят два целовались а это целое море любви

-Будешь завтракать?- спрашивает Адам.

Не хочу умирать.
Слишком недолго длилась наша любовь.

Душераздирающий свет.

Папа что-то пьёт. Я хочу сказать ему, что он пропустит утренний урок у молодняка, но я не уверенна, что это так.
Папа что-то ест. Как жаль, что мне ничего не хочется. Что я не чувствую вкуса и хрупкости еды.
Заметив мой взгляд, папа берёт меня за руку.
-Красавица моя,- произносит он.
Я хочу его поблагодарить.
Но губы не двигаются, и, кажется, папа меня не слышит.

Но я не сдаюсь.

Папа, ты играл со мной в недетские игры, хотя терпеть их не мог. Ты часами просиживал в больницах и никогда ни разу не пожаловался. Ты гладил меня по голове, хотя это должна была делать мама. Ты никогда не ныл. Ни единого разу. Ты разрешил мне общаться с Адамом. Выполнять желания из списка. Я вела себя несносно. Всё время чего-то хотела, требовала. А ты ни разу не прикрикнул: «Хватит. Довольно».

Я так давно хотела тебе об этом сказать.

Кэл стоит у кровати и смотрит на меня.
-Привет,- произносит он, - Как ты?
Я ему подмигиваю.
Он садится на стул и разглядывает меня.
-Ты уже не можешь говорить?
Я пытаюсь возразить: конечно, могу. Что за дурацкие вопросы?
Кэл вздыхает, встаёт и подходит к окну.
-Как считаешь, мне ещё рано заводить девушку?
Я соглашаюсь.
-У многих моих приятелей уже есть девушки. Они не то чтобы встречаются. Просто пишут друг другу. – Он недоверчиво качает головой. – Никогда не пойму, что такое любовь.
Мне кажется, он уже это понимает. Лучше многих.

-Ты же знаешь, будь такое возможно, я бы поменялась с тобой местами, - признаётся мама и добавляет: - Как ужасно, что я не могу тебя спасти.
Наверно, она думает, что я её не слышу.

Мама даёт мне отхлебнуть воды со льдом. Осторожно кладёт мне на лоб мокрую тряпочку. И уходит. К Синичке с Алисой.

А потом говорит:
-Я тебя люблю.
Словно три капли крови падают в снег.

Адам обещал быть со мной до конца. Я вынудила его пообещать. Но я не знала, он будет со мной лежать по ночам, как примерный пёс. Я не знала, что мне будет больно от прикосновений и Адам будет бояться взять за руки.

Ему бы коротать ночь с какой-нибудь соблазнительной девицей, чьё дыхание благоухает.

-Я говорил с Филиппой. Она считает, что к сульфату морфина пора добавлять ораморф.
-Кто-нибудь приедет сделать укол?
-Сами справимся.
-Когда вы говорили, она опять звала маму.

Я вспоминаю пожар, дым столбом, заполошный перезвон колоколов, изумлённые лица в толпе, как будто у них что-то украли.

Не могу.Слабею.

Сорок четыре, не падать в пустоту. Не хочу терять сознание. Я боюсь.
 Сорок пять, не падать в пустоту.
 Думать о чём-нибудь. Я не умру, пока буду помнить о горячем дыхании Адама.

Но мысли скачут.

Как будто листья облетают с дерева.
  Я даже забываю, о чём думаю.

-Почему она так хрипит?
 -Это лёгкие. Жидкость не выводится, потому что Фортуна лежит без движения.
 -Ужасный звук.
 -Звучит хуже, чем есть на самом деле.
 Это Кэл?
-А папа твой где? - спрашивает Адам.
-Говорит мысленно. Просит маму приехать.
 -Хорошо.

Кэл, что происходит с трупами?

Прах,блеск,дождь.

-Как думаешь, она нас слышит?
 -Конечно.
 -Потому что я ей кое - что рассказывал.
 -Что?
 -Не скажу!

Офф:Утром придёшь?